Эльдар Рязанов: творчество может спасти и от болезни

- Я не случайно назвала эту профессию. Ведь лечить можно не только уколами и таблетками. И в этом смысле ваши фильмы могли бы поспорить с самой эффективной медикаментозной системой. Вам говорили, что они лечат? Причем в самом прямом смысле. Лечат душу, мозг, поднимают энергетику. - Мне, конечно, не раз говорили, что они несут какой-то заряд бодрости, жизнерадостности, оптимизма. Но я никогда не думал: дай-ка сделаю что-нибудь оптимистически здоровое. Просто все это идет от моей психофизики, моего мироощущения. Поэтому и фильмы у меня такие.

- Похоже, что фильмы могут отражать физическое состояние их автора. Но мне кажется, что художники, музыканты, актеры и болеют как-то иначе. Ведь и вас не миновала чаша сия. Не "угостите" ли нас историей о том, как вы лечились в Институте питания?

- Это действительно рассказ, леденящий кровь. Лежал я в этом институте три раза. И каждый раз -20-25 кило минус. Пока были свежи в памяти муки, которые я терпел в этой своеобразной камере пыток, я как-то держался, потом эти жуткие воспоминания слабели. Поехал в одну командировку - привез два кило, поехал в другую - еще полтора-два и так через шесть - девять месяцев я снова приходил к своему исходному весу. А ведь в институте были условия, близкие к блокадному Ленинграду. Причем попасть туда было не так-то просто - очереди колоссальные. Институт окружал высокий забор, перелезть через который было невозможно, а уж с таким большим животом... Был и охранник, на случай если у кого-то вдруг ослабеет воля. Ложиться туда надо было почему-то исключительно со своей кружкой. Видимо, кружки у нас в стране всегда были большим дефицитом, недаром их приковывали цепью на вокзалах...

Отделение, в котором я лежал, называлось "отделением тучников", что меня почему-то очень задевало. Вы только вслушайтесь -тучник! Словно специально концентрировали на проблеме, хотя, в общем-то, от проблемы, наоборот, положено отвлекать... Но это еще не все. В один и тот же час откармливали дистрофиков различными вкусностями и деликатесами на глазах у изголодавшихся тучников. Тучники загодя несли караул у столовой, суча ногами от голода и держа наготове свои кружки. А их ждала только законная порция тушенной капусты на воде без масла с какой-то ужасной, безвкусной морковью. И так изо дня в день. Психика, конечно, от подобного лечения страдала ужасно. Чтобы не думать о еде, я работал как сумасшедший, писал каждую минуту, почти без перерыва - стихи, сценарии, набрасывал какие-то планы... Весьма плодотворный был период. Но тем не менее бедная душа моя не выдержала, и я впал в грех.

Вместе с одним профессором-химиком мы подбили повара приготовить для нас что-то настоящее, например картошку с мясом. Сам повар был такой тощий-тощий, точь-в-точь дистрофик, но готовил очень хорошо и обрадовался возможности "блеснуть". Съев все, мы почувствовали себя самыми счастливыми людьми на Земле. Кстати, пойманный с едой тучник подлежал немедленной выписке, к тому же без бюллетеня. Но еще хуже было то состояние "похмелья-раскаяния", которое наступало на следующий день, когда надо было взвешиваться. Записывая сам себе "ноль", я, не моргнув глазом, говорил врачу: "Странно, что-то я сегодня не похудел!" Сам же при этом думал: "Я же лег сюда добровольно, надо взять себя в руки". А самым печальным был финал: каждый, кто выписывался из этого каземата, давал по традиции "прощальный бал". Это, конечно, от радости великой, что для него уже все позади. Все объедались разносолами, удержаться было невозможно, а затем все дружно поправлялись на килограмм-два. И тоже говорили врачу: "Что-то я не похудел..." Я там очень измучился, но в то же время и закалился. Каждый должен пройти свой путь испытания.

- Эльдар Александрович, а если серьезно, нужны ли физические страдания? Часто можно слышать, что без них не может состояться целостная личность.

- Вообще-то правильно. Но это, на мой взгляд, касается страданий нравственных. Вот они действительно необходимы. Человек, который не страдал, не может на зрелом уровне ни мыслить, ни творить, ни любить. Но насчет страданий физических я не согласен абсолютно. Насилие над телом не имеет место быть. И боль тоже не нужна. Как не нужна война, как не нужны акты вандализма. И ничего и никого это не очистит. Я вам такой эпизод расскажу: как-то раз я захромал, попал в больницу, потом месяц на костылях. После этого к хромым и увечным стал относиться совсем иначе, ибо я на собственной шкуре испытал, каково это. Может, кого-то подобный эпизод и очистил бы, но меня увольте. Никакого душевного подъема я не испытал. Правда, осталось сострадание к тем, кто выздороветь от этого уже не может. Это был момент острого понимания чужого горя, чужой боли, который заставил занять активную позицию, бороться. И потом у меня ведь есть еще творчество. А оно может спасти от многого, в том числе и от болезней.

Елена Рулева.
"ДИАновости".