Деревня мечтателей

Есть в Хакасии местечко, напоминающее резервацию или же деревню мечтателей, которая прячется в 180 км от хакасской столицы. В окружении величественных гор, где воздух пьянит волшебным лесным ароматом, а на обочинах дороги снег еще укутывает зеленую траву, есть уютный уголок под названием Верхний Курулгаш. По информации «Википедии», в 2004 году здесь проживало 12 человек, да и то лишь на бумаге. В 2005 году население деревни насчитывало шесть человек: две престарелые женщины, сын одной из этих старушек, семейная пара и господин Ф, строивший на окраине деревни собственный дом.

Сегодня в этом глухом местечке уже 20 дворов, которые радуют глаз ухоженными лужайками и свежими срубами новых домов. При том, что в деревне нет ни единого магазина (не говоря уже о школах, больницах и аптеках) и сюда не ходит общественный транспорт, жизнь здесь, прямо скажем, бьет ключом. Сюда все чаще приезжает молодежь, сознательно выбирая образ жизни отшельников.

Что же приводит этих людей в захолустье? И каким медом намазано место, ради которого жители Екатеринбурга, Ижевска, Москвы и Тель-Авива оставили дорогие квартиры и постоянную работу? Корреспондент «ШАНСА» попытался разгадать эту загадку, направившись в одно из красивейших мест Таштыпского района.

Кто здесь главный?

С бухты-барахты Верхний Курулгаш не найдешь. При помощи карты и добросердечных прохожих, которые попадались нам по пути, мы добрались до земли обетованной примерно через три часа. Вереницу грязных и неухоженных деревень, наводивших тоску остатками заброшенной урбанизации, в завершении пути сменили живописные виды природы и затерявшиеся в лесных сопках аккуратные домики. От Нижнего до Верхнего Курулгаша – минут 10 езды, но разделяет эти деревни целая пропасть.

Там, где кончается асфальт и начинается путь к заветному месту, все меньше заметны следы цивилизации. У въезда в деревню одиноко бродит корова, а справа возвышается неогороженное строение из желтого кругляка.

– Наверное, это их молельня, – предположил наш водитель, которому я рассказывала о проживающих здесь поклонниках книг Мегре из серии «Звенящие кедры России».

Напомним, их героиней стала Анастасия, поэтому ее последователей называют «анастасийцами», и они, по примеру этой женщины, стремятся уйти от цивилизации.

Но оказалось, что увиденный нами домик – вовсе не молельня, а гостиница, которую несколько семей срубили для временного проживания, пока будут строить свои персональные усадьбы.

Единственная улица из ветхих избушек и новых «теремков» оказалась по-детски трогательной. Первое встретившееся нам здесь живое существо – маленькая ухоженная собачка, которая могла бы составить компанию Пэрис Хилтон.

– Да здесь же волкодавов надо держать! – удивился мой рулевой.

В правом окне машины промелькнул таксофон, который в век мобильной связи выглядит по меньшей мере наивно. Когда-то он связывал деревеньку с большим миром, но теперь уже не работает.

Проезжая по этой единственной улице, то и дело за досками заборов видели едва ли не райские кущи: огромные зеленые лужайки, подрастающие на них кедрачи и фруктовые деревья. А вот и первый житель деревни – немолодой худощавый мужчина, который брел вдоль дороги, катя за собой тележку с какими-то досками. Человек по-доброму улыбнулся в ответ на мой вопрос: «А кто здесь главный?» – и указал на самый конец улицы, где живет одна из первых его поселенок Татьяна Журавлева.

– Мы после нее все сюда приехали, – простодушно ответил представившийся Сергеем человек.

– А как вы здесь оказались? – с интересом спросила я.

– Сам я из поселка Имек. Там я перенес три инсульта. Оказался здесь случайно, почувствовал себя лучше и решил переехать, – бесхитростно ответил прохожий.

«Это ж сколько спину гнуть?»

Заподозрив Сергея в религиозном фанатизме, которому свойственна ничем не подкрепленная вера в чудесные исцеления, я осторожно спросила, интересуется ли товарищ книгами Мегре.

– Я уже ничем не интересуюсь, здесь просто климат благоприятный, – устало произнес Сергей. И начал рассказывать о различиях природы Имека и Верхнего Курулгаша, где зимой сугробы вырастают до забора, сберегая тем самым будущий урожай от вымерзания.

Сергей завернул к своему двору, где из привезенных досок собирался строить теплицу, а мы поехали к дому Татьяны, опознавательным признаком которого была железная гаражная «ракушка» и прятавшийся в ней автомобиль.

За забором виднелся домик, который у проржавевшей будки охранял привязанный пес. Убедившись в безопасной отдаленности клыкастого зверя от калитки, я решилась пройти внутрь самостоятельно. Но в тот момент появился мужчина и ласковым голосом пригласил в ограду.

Лишь там я увидела, что хозяева работают на огороде, и извинилась за столь спонтанный визит.

Без всякого недовольства люди оставили работу и позвали на чай. Размеренный ритм жизни коренным образом отличает Верхний Курулгаш от Абакана. Здесь никто никуда не торопится. Хотя работы у деревенских жителей действительно много.

Мы прошли в летнюю кухню, которая служит для хозяев временным жилищем, пока не будет построен дом. Татьяна Гавриловна заварила травяной чай и поставила на стол сладкие калачики. К ним прилагались сухари из домашнего хлеба, который в этих местах пекут из проросшей пшеницы. Они мне показались необычайно вкусными.

Местечко в ложбине сопок семья облюбовала лет шесть назад. К тому времени здесь уже был один двор «анастасийцев». Два года разрабатывали землю, чтобы по примеру культовой героини книг заложить родовое поместье. Весной, летом и осенью жили в заброшенной будке, которую чуток подлатали и снабдили буржуйкой.

– Мы бы поехали в любое место, где бы можно было купить большой участок земли, – рассказывает Татьяна Гавриловна. –Сегодня это проблема. В Таштыпском районе норма для продажи – 40 соток, а согласно книгам Мегре, для создания родового поместья нужно примерно 60 соток. В Таштыпском районе такую площадь можно лишь взять в аренду, которая обходится очень дорого, порядка трех с лишним тысяч за 11 месяцев. Но местные жители решили, что 40 соток будет достаточно. Большая половина земли засаживается лесом, который позволяет саду лучше расти. А у нас и так лес вокруг.

Хозяйка дома – красивая блондинка с голубыми глазами. Ей около 50, и вся работа в ее руках спорится. По образованию она – биолог. В свое время трудилась учителем и лаборантом. Но главной ее любовью и по сей день остается земледелие. Семь лет они с мужем прожили в глухой деревне на Алтае, где с удовольствием возделывали землю площадью в 60 соток. Только сейчас она обрабатывает почву совершенно иными методами. «Анастасийцы» не вспахивают землю, не желая тем самым нарушать почвенную жизнь.

Да и нет для этого особой надобности: земля в деревеньке – на редкость богатая. Черноземная почва и особые методы ее возделывания позволяют выращивать урожай без особых усилий:

– Многие, как посмотрят на наши владения, так хватаются за голову: «Это же сколько здесь спину гнуть нужно!» – смеется Татьяна Гавриловна. – А мы ее возделываем одним плоскорезом – это гораздо более прогрессивный и удобный способ обращения с почвой, чем копка и тяпание. Земля здесь не пересыхает, сохраняет влагу и при этом остается рыхлой. Более того, здесь выпадают обильные росы, потому огород мы почти не поливаем. Никакими удобрениями и химикатами не пользуемся, вредителей вручную собираем, потому урожай у нас – экологически чистый. Выращиваем викторию, сливу, смородину. В теплицах – помидоры и огурцы. Надеюсь, что скоро научимся выращивать и яблони – пока они здесь вымерзают.

– И хороший урожай? – интересуюсь я.

– Очень хороший, – уверяет меня хозяйка.

«Магазин
нам не нужен!»

Люди сюда приехали ради земли. Земля их, собственно, и кормит, позволяя при этом сколотить какую-то копейку. Ягоду, грибы и выращенные на огороде овощи обитатели этих мест продают на рынке и на эти деньги умудряются покупать мебель и вести строительство.

– Первые два года сдавали урожай в детские сады, – вспоминает Татьяна Гавриловна. – Но потом с нас потребовали документы, которые должны иметь предприниматели. С тех пор мы, в основном, выезжаем на рынок. Сбыт овощей и ягод у нас, к сожалению, не налажен.

Пока мы пьем чай и говорим о местных порядках, осматриваю убранство дома. В окне – современный стеклопакет, на обитых деревом стенах – картины покойной дочери Татьяны Гавриловны. Кровать застелена красивым лоскутным одеялом, которое хозяйка сшила сама, а на полке красуются ею же сплетенные соломенные шляпки. В деревне, как выяснилось, многие занимаются рукоделием и едва ли не каждый предмет, на который падает глаз, – настоящий «хендмейд». К удивлению своему узнаю, что кирпичи для дома хозяева лепили из глины вручную. Стены саманной времянки, как уверяют хозяева, не пропускают сигналы сотовой связи, потому телефоны приходится держать в бане. В этом смысле сама времянка представляет собой абсолютно экологическое убежище.

В ходе разговора узнаю, что в доме Журавлевых нет холодильника.

– Нам он не нужен, – с улыбкой объясняет хозяйка. – Козье молоко всегда свежее – у тети Маши берем, мясо мы не едим, потому оно нам ни к чему.

– Я так понимаю, здесь многие мяса не едят? – уточняю я.

– Да, потому и животных здесь – самый минимум. Корова здесь, наверное, только у нас есть.

– Так это ваша бродила у деревни? – вдруг вспоминаю я.

– Да, наверное, – рассмеялась хозяйка.

– А почему люди не едят мяса? – допытываю я собеседницу.

– По разным причинам. Я считаю, что этот продукт несет в себе много агрессии: страх смерти, который испытывает животное во время убийства, сохраняется и в мясе. Мы едим только то, что не несет агрессии: от курицы берем яйцо, от коровы – молоко, творог, сметану. Этого вполне хватает. Рыбу иногда себе позволяем. Она как бы засыпает и агрессии как таковой в себе не несет. Некоторые в деревне считают мясо трупным продуктом. А у кого-то просто организм не принимает такую пищу. Потому нам и магазины ни к чему. Что там покупать? Большая часть жителей деревни не курит и не пьет. К чаю мы особо ничего не берем: везде – сплошная химия. Крупу и муку закупаем в Таштыпе или Абакане. В этом году предприниматель из села Нижние Сиры хотел поставить у нас продуктовый киоск, в котором, конечно, были бы сигареты и водка. Но у него почему-то не получилось. Может, потому, что мы все этого не хотим. Сила мысли, так сказать, помогла.

Такой вот он загадочный, Верхний Курулгаш. Здесь нет магазинов, однако никто не голодает. Нет больниц и аптек, и почти никто не болеет. Объяснение этому самое простое. Ароматный и чистый воздух, экологически чистая пища и здоровый образ жизни все хвори уводят в аут. На крайний случай у местных жителей всегда есть таштыпская больница, расположенная всего в 13 километрах от деревни.

Продолжение следует.