Вооруженные каменными топорами, копьями с каменными наконечниками и рыболовными крючками из кости, индейцы не могли нанести природе даже маленького вреда, тем более что бытие учило их не брать у природы ничего лишнего.
То, что нынче принято называть «цивилизацией», у них было в зачаточной, молодой стадии. Белые европейцы, имевшие уже величественные постройки, дороги, корабли, церкви и университеты, домашних животных и огнестрельное оружие, по праву сильного растоптали молодую культуру индейцев.
За пятьсот лет материк преобразился. Тосковавших по дикой природе аборигенов сселили в резервации. Символы их разрушенной цивилизации - покрытые шкурами зверей вигвамы, берестяные лодки и томагавки - выглядят атрибутами почти что каменного века в сравнении с небоскребами, автострадами, кораблями и самолетами, телевизорами и телефонами, дающими возможность мгновенной связи хоть с Австралией, хоть с Китаем. Пространства Земли сегодня освоены, обжиты, заполнены людьми, местами до большой тесноты. И все же есть над Землей «закутки», где с удивлением можно увидеть жизнь, какой была она в каменном веке, когда люди еще не знали ни железа, ни бронзы, когда нестареющий желтого цвета металл еще не сводил с ума род человеческий. Один из таких уголков реликтовой жизни обнаружен недавно на одном из затерянных в океане островов Филиппинского архипелага.
АМЕРИКАНСКИЕ этнографы потеряли покой, узнав о существовании где-то осколка жизни времен начала каменного века, и приложили много усилий, чтобы увидеть людей, живущих так же, как жили люди тысячи лет назад.
Опустим трудности, какие пришлось одолеть ученым, добираясь к местам загадочной жизни. По необходимости сократим до конспекта также отчет о том, что увидели они в девственном горном лесу.
К жилищу людей племени тазадеев привел их охотник другого племени, некий Дафал, наладивший дружбу с теми, кто не знал еще никаких инструментов, кроме каменного топора, не рубил деревьев, не знал ни пашни, ни огородов, ни ткачества, не имел домашних животных. Люди жили в пещере на обрыве скалы. В маленькой этой крепости было три отделения. В центральной пещере почти постоянно горел костер. Огонь берегли, поскольку добывался он нелегко, вращеньем между ладонями палочки, упертой в кусок сухой древесины. Никаких рисунков на стенах пещеры не было - только копоть. Копотью были покрыты и люди, обитавшие тут. Ели и спали они возле огня. Посудой для воды служили им полые стебли бамбука. Еду клали на кору дерева. Единственным хозяйственным инструментом был тут топор, точнее, нечто похожее на него - плоский камень, привязанный к палке. Срубить дерево таким топором невозможно, им пользовались, когда надо было расщепить бамбук для ножей или расколоть собранные в лесу плоды.
Частная собственность тут отсутствовала. Топор и «посуду» брали те, кому в данный момент они были нужны. Для охоты пользовались луком и ловушками из бамбука. В них изредка попадали олени и дикие свиньи. Тут опять был нужен топор. Но большая добыча - редкость. Главной пищей было то, что удавалось собрать в окрестностях пещеры (не далее семи-восьми километров) - плоды диких бананов, пальмовые орешки, коренья, личинки насекомых, слизняки и лягушки. Для ребятишек главным лакомством были большие личинки жуков.
Одежды на смуглых, с густыми темными волосами людях не было. Детишки бегали в чем мать родила, у взрослых на бедрах были повязки из сухих трав или из свежих листьев. В постелях обитатели пещер не нуждались - сидели и спали, не испытывая неудобств, прямо на каменном полу.
Главным техническим сооружением тут был травяной фильтр, через который дождевая вода стекала в желоба из коры пальм и по ним в бамбуковые «стаканы». «Суп» на костре сварить было не в чем, лягушек и мясо, добытое на охоте, поджаривали, держа над углями в щипцах из бамбука.
Свой лагерь ученые разбили на склоне горы пониже пещер, но все время проводили возле костра, наблюдая за жизнью аборигенов леса. Их, конечно, стесняло присутствие необычных пришельцев, но дружеский контакт состоялся, когда старик присел рядом с одним из ученых и обнял его за колени. Ответный жест обрадовал старика, и он благодарно стал кивать головой. Сидеть у огня, прижавшись друг к другу, было, видимо, важным моментом в жизни пещерных людей. Споров меж ними не было. Детей, шаловливых, как и все дети, наказывали только окриками.
Язык обитателей пещеры, конечно, был непонятен гостям - выручали жесты, и кое в чем помогал охотник Дафал из племени тболи, уже давно знакомый с пещерными тазадеями. Кое-что понимая в их языке, он был переводчиком для чиновника-филиппинца, сопровождавшего американцев, а тот переводил уже на английский. Удалось выяснить, что жилая пещера «была у тазадеев всегда» - в ней жили их отцы, деды и прадеды. Какой-то далекий предок тазадеев увидел в этой пещере хороший сон и сказал, что жилище в скале покидать неразумно.
Пещерную группу ныне составляет несколько семей. Но поскольку мальчиков у тазадеев рождается вдвое больше, чем девочек, жениться могут не все. Холостяки ждут случая, когда при встрече с соседним родом лесных тазадеев обнаружат невесту. Холостяки этой пещеры ночуют в маленьком укрытии по соседству.
«Начальника» или вождя в группе нет. Житейские проблемы решаются обсуждением и с общего согласия. Но лидер есть. Им оказался нестарый, стройный и явно во всем умелый Балаем. Он, раскопав коренья, запел песню благодарности дереву за его дар. Усевшись на камень после работы, он явно был доволен собой. Постучав пальцами по груди, сказал: «Я - Балаем!»
Но возможный конкурент Балаема в удали уже подрастает - десятилетний Лубу, явно польщенный вниманием пришлых людей, с ловкостью обезьяны лазал по деревьям, раскачивался на лианах, прыгая с камня на камень, пересек шумевшую внизу речку.
Строгий порядок предписывал всем, кто бродит по лесу, к закату солнца вернуться в пещеру. Ночью ходить по лесу строго запрещено. Ушедшие на охоту должны вернуться не позже, чем через три ночи. Не вернулись, значит, что-то случилось, и все сообщество немедленно спускается выяснять, что именно. Ночи тазадеи боятся. А днем их страшит только гром.
А что происходит, когда человек умирает? «Его спускаем вниз из пещеры и оставляем в лесу, покрыв зелеными ветками».
Из всех подарков, принесенных гостями, тазадеи выше всего оценили ножи - каждый пробовал в действии фантастический инструмент. И всеобщую радость вызвал фонарик. «Свет! Свет!» Тазадеи не сразу поняли, что этот свет отличается от света костра и поджарить мясо на фонарике невозможно...
Расстались с пришельцами тазадеи с видимым облегченьем. Интерес к жизни белых людей проявил один Балаем. Сидевшему с ним рядом этнографу он сказал: «Всегда буду помнить тебя».
ЗЕМЛЯ - большая, если идти пешком или плыть на весельной лодке, Земля - маленькая, если над ней лететь в самолете, и совсем маленькая, если глянуть на Землю со спутника. Но даже из этого далека, рассказывают, видно паутинки дорог на Земле, реки, большие озера, огни городов и даже некрупных селений. Не виден, конечно, пещерный костер тазадеев. Но эта горстка людей в миллиардном человеческом море все-таки существует, свидетельствуя: у человечества было детство с каменным топором, с луком, боязнью грома и ночи. Удивительно, что островок далекой той жизни еще сохранился.
В. ПЕСКОВ.
Комментариев нет:
Отправить комментарий